Общие вопросы деятельности адвоката-защитника

Должно быть, каждый адвокат по уголовным делам в Одессе хотя бы раз в жизни читал публикации и книги легендарного адвоката, старшего партнера Адвокатского объединения “Зейкан, Попов, Голуб и партнеры” Зейкан Ярослава Павловича.

В ходе мастер – класса, который проходил в Одессе 09 апреля 2016 года адвокаты Одессы имели возможность воочию встретиться с Я. Зейканом и получить бесценный опыт, который накоплен годами практики.

Публикуется стенограмма выступления Я. Зейкана на тему общих вопросов деятельности адвоката-защитника.

Стандарты правовой помощи

Адвокатская деятельность настолько вариативная, что каких-то готовых рецептов на все случаи жизни, нет.

Адвокатская деятельность это работа творческая, и я большой противник, честно говоря, обязательных стандартов оказания правовой помощи что сделало Министерство юстиции – приемные адвокатов работающих в системе бесплатной юридической помощи.

Я хотел бы подчеркнуть, что иногда выполнение стандартов правовой помощи может привести к обратному результату.

Когда есть определенные обязательные , то и следствие и прокуратура и все знают как будет вести себя в той или иной ситуации адвокат.

Поэтому я считаю, что стандарты правовой помощи, может быть, могут существовать, их надо разрабатывать но они должны носить в первую очередь рекомендательный характер, хотя не все разделяют мое мнение, я просто высказываю свою позицию по этому вопросу.

У меня возник спор, заочный правда в основном. Спор заключался в том, что это правильно, если после того, как дело зарегистрировано, сроки еще не идут, не текут. Потому что, мол лицо, который совершило правонарушение, если узнает, что в отношении него зарегистрировано уголовное дело, будет заметать следы.Это совершенно не правда, лицо совершившее правонарушение во всех случаях будет заметать следы, а лицо, которое невиновно в отношении него зарегистрировали уголовное производство, это лицо имеет процессуальный статус и не может защищаться. У него может быть доказательства невиновности, например алиби, он был в Барселоне в то время когда в отношении него зарегистрировали преступление, которое он якобы совершил на территории Украины. Время идет, года идут, а ему и подозрение не предъявляют и он не может защищаться.

Кстати у нас зарегистрировано несколько миллионов дел. И это лавина дел которая просто надвигается в кучу. Это означает, что миллионы людей находятся под колпаком, то есть то, чего нет даже в наиболее полицейских государствах мира.

Таким образом, в отношении каждого человека сейчас там зарегистрировано уголовное дело, там могут быть пройдены обыски, негласные следственные действия проведены и так далее.

К чему мы пришли в нашей демократической стране? Честно говоря, я взял и написал закон о внесении изменений. Я просто послал в Верховную раду, чтобы хотя бы сказать и тем спас свою душу. Но несколько депутатов, в том числе господин Мизевич, взяли и зарегистрировали этот проект закона.

Проект закона состоит в основном в том, что в течение 6 месяцев, а в исключительных случаях в течение 12 месяцев должно быть или предъявлено подозрение или производство по делу закрыто. Во всяком случае, такой закон зарегистрирован и возможно он будет внесен, будет принят.

Но если говорить об адвокатуре то не имеет абсолютно никакого значения, есть ли у нас орган самоуправления, или у нас их нет.

Адвокатура существовала всегда. У древних племен Индии были люди, которые выполняли функции адвоката. В Древней Греции были люди, которые выполняли функции адвоката во времена Солона, в древнем Риме во времени Цицерона, что выступления против Марко Антония императора, он был внесен проскрипционные списки и за ним послали погоню и когда он увидел, что погоня приближается, сам остановился, подставил голову под меч легионера. Есть известная картина, однако, как женщина императора Марко Антонио играет в такой фривольной развратной позе полулежа, играет с отрубленной головой Цицерона и вонзает шпильки в язык вытянутый Цицерона, это так сказать эта картина говорит о сильнейшей силе оружия адвоката его язык, то есть его слово.

Поэтому я бы хотел сказать, что мы все должны ощущаться себя частью мирового сообщества адвокатов, и в мировом сообществе адвокатов у нас всех одинаковые проблемы. Другое дело, что каждое государство набрасывает на адвокатов свои законодательные хомуты, которые надо выполнять, соблюдать, но остальное это те же проблемы что и у адвокатов Соединенных Штатов, у адвокате Западной Европы, у адвокатов России, у нас практически общие проблемы – это и обвинительный уклон, это и ряд других моментов которые существуют повсюду.

Другое дело, что в некоторых государствах есть определенные традиции, есть определенное доверие, во-первых доверие к судье, а там где есть доверие к судье, там имеет значение и адвокат.

Я считаю, что это не наше дело критиковать суд, есть претензия к конкретному судье, пожалуйста, у нас есть определенные механизмы, с помощью которых мы можем что-то сделать в этом направлении, но осуществлять ту огульную критику судей которая имеет место у нас в Украине…

Когда государство пожелало решить за счет судей все проблемы и свалить на судей. Понятное дело, что начиная с 1991 года власти всякими усилиями пыталась подмять под себя суды и это им удалось. Поэтому когда мы говорим что суды принимали какие-то неправильные, незаконные решения и так далее, и это в первую очередь виновата власть, которая давила на них, которая покупала этих судей. Но это развила власть в первую очередь, значит, власть должна первой покаяться дать возможность судьям самим решать дело. И я категорически не согласен с тем, что судья должен нести ответственность за решение, которое он принял. Да докажет, что это было умышленное решение, незаконное, неправосудное, то тогда можно было говорить, а так суд не несет ответственность за свои решения. Но вышестоящие суды должны работать, должны подправлять суды, должна быть единая практика, которой у нас к сожалению нет. У нас есть ситуации, когда Высшем Хозяйственном суде, две разные тройки, по-разному решают один и тот же вопрос. Вы это все прекрасно знаете. Поэтому в этом плане я стою на стороне судей и считаю, что огульная критика судей допустима.

Адвокаты и пресса: мнение со стороны

Есть другая проблема, проблема, которая связана с комментариями адвокатов относительно дел.

В Российской Федерации, это я слышал по телевидению от Генри Резника – это известный адвокат, один из лучших адвокатов современности. Так у них было правило, что адвокат, когда он комментирует дело, которое ведет совсем другой адвокат не вправе становиться на позицию прокурора, это было железное правило, которое я считаю привольным. Конечно адвокат, представляющий интересы потерпевшего, может выразить свою позицию, это другая вещь. Но адвокат, который комментирует работу другого адвоката, либо работу суда, либо приговор суда, не должен становиться на позицию прокурора.

Вот по делу Слюсарчука, что было мне странно, один из профессоров господин Навроцкий член совета при Верховном суде, говорил, что обвинения в мошенничестве это наименьшее, здесь убийство по меньшей степени 10 человек и тут должно быть пожизненное лишение свободы и так далее.

Это говорит профессор, член этого совета не зная и не глядя этого дела. Более того, он в Львовском университете в угоду общественной мысли, сделали слушания – семинар среди студентов, где они доказывали, что если лицо предвидело возможность смерти, то это умышленное убийство. Вы сами понимаете, что никакого умышленного убийства при этой ситуации не может быть. Это говорит только о том, что иногда наши ученые становятся в угоду общественному мнению, а мы адвокаты должны быть людьми, которые для себя, во всяком случае, должны видеть все дело объективно.

Как мы можем комментировать какое-то дело, не зная материалов дела? Наша пресса знаете, как действует? У нее принцип: «Можно сделать с мухи слона, главное чтобы была муха». Но в нашей прессе и мухи нет, а слон появляется, это, к сожалению так. Это я говорю о том, что нам нужно в нашей практической деятельности бороться против заранее настроенной негативно прессы.

Вправе ли адвокат покидать зал судебного заседания и оставлять клиента без защиты

Есть такой адвокат Шалимов, я его хорошо знаю. Он всем сердцем работает, как говорится, а меня упрекнул тем, что я хочу возрождать традиции советского времени. Ну, в первых суть заключалась в том, что высказался, что адвокат имеет право покинуть зал заседаний в знак протеста против неправильного поведения судьи. Я ответил, что такой поступок недопустим, так как адвокат в этой ситуации оставляет своего клиента без защиты. И это можно было сделать на самом крайнем случае. И привел даже пример, была такое дело несколько лет назад в Европейском судьи, адвокат оставил зал заседаний, в знак протеста какого-то и после этого его там наказали, оштрафовали и Европейский суд его не поддержал.

Мы же видели целый ряд дел, в которых это происходило. Одно из них, это дело которое вел судья Киреев, ну и ясно подсудимая была Юлия Владимировна, которая была тогда под обвинением. Что произошло, должны были допрашивать свидетеля Азарова (премьер-министр), конечно, он волновался, его хорошо подготовили прокуроры, ему дали те вопросы, к которым очевидно готовили, а адвокаты Юлии Владимировны встали и сказали, что у нас было только три дня, нам надо еще больше ознакомьтесь делом и поэтому мы отказываемся от защиты Юлии Владимировны. Юлия Владимировна их поддержала, что произошло дальше? Ясно, что Киреев должен был допросить свидетелей, прежде чем отложить дело.

Таким образом, размазать по стенке Азарова было некому, адвокатов нет, они вышли. Юлия Владимировна задала 13 вопросов, кажется 13. Все 13 Киреев снял, но большая часть из этих вопросов действительно не касались дела. К примеру, почему вы даёте показания русском языке и тому подобные вещи. Понятное дело, что это не совсем те вопросы, которые надо было задать Азарову. Так что по сути адвокаты оставили беззащитной Юлию Владимировну на тот момент.

Вы знаете, я работал с Юлией Владимировной 3 года там 2001-2003 году и она прислушивается к адвокатам, это умная, волевая женщина, которая имеет массу положительных качеств и которые можно использовать.

Так вот, что они сделали, с самого начала она стала оскорблять судью, адвокат начал оскорблять прокурора. Но мы же в судебном заседании, а трансляция идет на всю Украину. Затем Юля Владимировна отказалась встать, когда зашел суд, нарушала процессуальный. Там с французского посольства были представители, они говорили, что это бы стоило подсудимому три года лишения свободы за такое оскорбление суда во французском судьи. Не знаю, правда ли это, но, во всяком случае, эта позиция не всеми в обществе была поддержана.

А в этом процессе было что показать что это на самом деле не суд, а я законопослушная, я все выполняю, я одна бедная, несчастная, в первую очередь такая роль должна быть, чтобы набрать очки в обществе, но выбрали другую позицию, с тем, что объяснения она будет давать только в конце процесса.

Вы знаете в конце процесса прения прокурора транслировали, а её прения не транслировали. И здесь она просчиталась с одной стороны, а с другой стороны, если бы она давала объяснения в процессе с первого дня… Я сам пишу в книгах часто, что иногда целесообразно, давать объяснения в самом конце, когда изучены доказательства, заслушаны свидетели, когда видим что можно. Но в этой ситуации, когда такой процесс, нужно было сделать, очевидно, наоборот и здесь есть одна важная особенность старого процесса, которую, к сожалению, не перенесли в новый УПК. Подсудимый в этом процессе, вправе давать объяснения и возражения в любой момент судебного следствия. Мы адвокаты это прием часто использовали. Если бы Юлии Владимировны это разъяснили то это был спектакль одного актера, она могла бы после каждого свидетеля излагать свою позицию, а если бы ей не позволяли тогда она бы говорила, вот смотрите есть УПК, а меня лишают слова, а меня лишают возможности. Не было этого сделано и очень жаль. Такая позиция тоже могла быть. Я считаю, что это позиция не только советских адвокатов – позиция не покидать зал суда, а это позиция европейских адвокатов. Нельзя оставлять своего клиента без защиты, поэтому в этой ситуации, я думаю, что эта позиция была ошибочно.

Фокусы и хитрости адвокатов старой школы

Но когда мы говорим об адвокатах прошлого, то я бы не сказал, что в советские времена были очень высокого уровня адвокаты, которые определяли ту эпоху в определенной степени, были официальными оппонентами тогдашней власти и те адвокаты у которых можно и поучиться, поэтому отбрасывать все то, что наработано адвокатами прошлого, я думаю было бы нецелесообразно.

Я правда могу сказать, что у адвокатов в прошлом были всякие вещи, я просто приведу примеры. Адвоката защищал механика и этот механик получил 5 лет лишения свободы реально, но его и не арестовали в зале судебного заседания и этот адвокат решил сделать небольшой психологический етюд. Рассматривал дело судья Никитченко, знаменитый судья в Москве. В своем кабинете он с удивлением смотрит, как вползает на двух костылях этот подсудимой волоча обе своих две ноги, а сзади, как говорится, с постным лицом идет адвокат, но они клянутся, просят прощения, что никогда этого не повторится. Ушли в совещательную комнату и заменили реальную меру на условную.

Ну что делать с такого калеки, но на радостях этот оставил костыли в туалете и вечером все раскрылось, они как говорят были в бешенстве и написали жалобу квалификационную комиссию адвокатуры. Там хохотали, но на всякий случай они ему выговор дали. Были и таки фокусы.

Был и другой фокус, этот же самый адвокат и сделал. Шло обычное заседание по краже урожая. Встает кто-то в зале заседания и говорит «я больше не могу терпеть, это я, это я украл это зерно», адвокат подскакивает, просит допросить его в качестве свидетеля, дело откладывается, после этого, проводится судебное следствие, уже относительно этого, а защищает его снова тот же адвокат. Встает этот адвокат и говорит, «я прошу прекратить производство по делу, мой клиент психически больной, он тогда был в стадии ремиссии, а теперь вот справка психбольницы», дело закрывают. Все понимают, что это был обман, но уже ничего сделать не могли.

Хочу привести пример адвоката Ария, одно из лучших адвокатов 20-го века, к нему приехал человек из Узбекистана и говорит, что его сын подсудимой, которому должна быть вынесен смертный приговор, дело в том, что он якобы убил сына министра, и министр нажал на свои знакомства, обратился в обком партии с тем, чтобы приговор для этого подсудимого был обязательно смертным. Адвокат Ария поехал туда, посмотрел и что он сделал первое, нам бы надо учиться у таких адвокатов, он встретился с местными адвокатами, он выяснил, что из себя представляет судья, в судах обстановка, и адвокаты все ему рассказали. То есть коллегиальность соответственно была и тогда и ее нужно эту коллегиальность восстанавливать, если ее нет нужно иметь в виду, мы должны друг другу всегда помогать. Он посмотрел дело, увидел там, максимум, что могло быть, это превышение пределов защиты, где очевидец женщина из Казахстана видела, как на порог ресторана вышли несколько человек (она в отеле жила), сбили с ног одного из них, начали его пинать ногами. Наконец тот поднялся начал размахиваться ножом и кого-то задел, все разбежались. То есть это было такое убийство умышленное, которое влекло за собой смертную казнь.

Что сделал адвокат Ария? Ну он, как говорится, подкрепил двойным узлом, то есть различными ходатайствами, чтобы эта бумажка не пропала, а заявил ходатайство о допросе этой женщины, которая уехал в Казахстан и больше не возвращалась в Узбекистан. После этого как было заседание, дело рассматривалось с двумя народными заседателями, это две русские женщины и он обращался к ним примерно так «Уважаемые судьи, вам предлагается сделать это убийство, потому что в этих условиях, это будет убийство – смертная казнь, и вы на долгое время потеряете душевный покой, сон и так далее». Он развил эту идею, эта идея я думаю, была бы полезна нам, в наших судах присяжных. То есть интуитивно Ария понял, что судья, характеристику которого он уже знал, ничего не сделает другого, кроме того, что ему сказали в обкоме партии. Но есть народные заседатели, есть люди из народа. Он им говорит «Не слушайте то, что вам скажут, что вы, если вы ошибаетесь, то вам поправят в вышестоящих судах, где сидят профессиональные судьи, которые зависят не только от своей судейской совести. Это в советские времена так говорил. В результате народные заседатели категорически отказались подписать смертную казнь. Была длинная история приезжали с областного суда, тогда областные суды, а не апелляционные, и в конце концов, таки женщины категорически отказали подписать смертный приговор. Пришлось изменить приговор и в результате он спас жизнь этому человеку именно при помощи народных заседателей.

Они потом с ним встретились, сказали, вы понимаете советские люди жили верой, что у судьи можно достичь справедливости, иногда действительно можно было. Они сказали «вы нас раздавили», то есть он своим выступлением так на них повлиял, что они не знали, что сделать и в итоге категорически отказаться, подписать смертный приговор.

Когда у нас говорят, что эти народные заседатели были, кивали, то это не совсем так. Я помню у меня было дело о спекуляции, когда я был судья и прокурор просил 8 лет лишения свободы, за какие-то семечки, а была такая статья сожалению в Уголовном кодексе и они мне сказали, что они не подпишут этот приговор, имея троих детей.

Я звонил в Областной суд, говорю что здесь ситуация такая, а указание было, если прокурор просит 8 лет, то менее более чем на один год нельзя уменьшать. Затем и это указание не выполнялось, но в определенный период было жестко, поэтому в той ситуации они спасли. Я написал приговор, не связанный с лишением свободы, мучился, обосновывал и все такое, но факт остается фактом, благодаря этим двум народным заседателям женщина не получила реальный срок. Так что говорить о том, что люди от народа в судебном заседании – это плохо, нет, это хорошо. Я понимаю, что наш суд присяжных далеко не такой суд присяжных, который нам хотелось, но там сидят люди и нам надо найти к их сердцам свою точку зрения, свое мнение и если мы это сумеем сделать то у нас появится шанс. Поэтому в этой ситуации я считаю, что безнадежной ситуации нет.

Обычно 3 присяжных и их рассаживают между судьями, они между собой общаться не могут. У меня было такое дело и я просил чтобы их посадили, чтобы они могли между собой общаться. Судья отклонил мое ходатайство, хотя вопрос о том как должны сидеть в суде присяжные не решен. Они их рассаживают между двумя судьями, поэтому в этой ситуации, они очень легко поддаются влиянию суда.

Итак пример адвоката Ария говорит об этих возможностях которые были, он дает секрет того как нам обращаться к нашим присяжным нынешним, хотя тогда были только народные заседатели.

Отношения адвоката с клиентом

Вы знаете это одна из самых больших проблем нашей адвокатской деятельности, общее правило: «Клиент наш – враг наш» и это к сожалению такая ситуация часто повторяется. Снова обралась к адвокатам прошлого, была такой российский адвокат Дина Каминская, которая защищала право правозащитников. В своих записках адвоката она вспоминает, как защищала Буковского известного правозащитника. Тот, сидя в следственном изоляторе имея прекрасную память, изучил на память практически все 420 статей УПК СФСР и когда при первой встрече они встретились, он засыпал ее буквально номерами статей, которые по его мнению были нарушены по отношению к нему и она замечает, что он изучив на память кодекс, юристам не стал, потому что он не владел искусством отбора фактов, искусством отбора обстоятельств, искусством отбора законодательных актов. И говорит, что одно, действительно серьезное нарушение он так и не увидел. То есть мы должны осознавать, что юрист от не юриста в первую очередь отличается вод этим искусством отбора, искусством отбора законодательных актов, искусством отбора обстоятельств, которые говорят в пользу нашего клиента и искусством отбора тех законодательных актов, которые мы можем использовать в свою пользу.

Состязательность процесса и адвокатская тайна

Есть у нас статья 20 УПК и ст. 22 которые говорят о состязательности процесса, но это означает, что наш процесс постановочный и в нашем процессе не устанавливается объективная истина. Наших студентов учат, что в судах устанавливается объективная истина – это не правильно. Какая объективная истина? Она почти никогда не устанавливается, в суде устанавливается доказанность вины. Если вину не доказали, а человек может и сделала это правонарушение, то в этой ситуации, что должно бать, – оправдание.

Моральная проблема, которая встает перед адвокатами, который может знать, что этот человек виноват, может знать и все равно защищать. А с другой стороны в государстве столько преступлений, что адвокат в первую очередь служит не обществу, в первую очередь служит клиенту, а через него обществу. Адвокат имеет право выйти из дела, если он считает невозможным защиту этого человека, но он не может становиться на позицию помощи прокурору. Но у нас тут ситуация с адвокатской тайной довольно странная, но все же представим себе, что мы узнаем однако что кто-то готовит преступление, тяжкое преступление и это стало нашей адвокатской тайны. В этот ситуации надо нарушать адвокатскую тайну, я так считаю.

В Соединенных штатах, это четко записано, если становится известно о предстоящем преступлении, адвокат должен донести об этом преступлении. Ну это настолько тонкая материя, здесь я как-то единого рецепта не решился дать, здесь каждая ситуация требует своей важной оценки. Во всяком случае, это вопрос, который нам и нашим квалификационным комиссиям надо хорошо изучить, что в этих ситуациях делать и как себя вести, какие рекомендации здесь должны быть

Без провокаций у нас нет методики как ловить коррупционеров

Адвокат на протяжении всей своей жизни, как говорится «накапливает связи», это его богатство и это накопленные связи никак не могут быть коррупцией. Одно дело когда вы можете поговорить со своим коллегой, который является нынешним судьей и это не значит, что этот судья сделает что-то не так, а другое дело, когда вы просто не будете иметь доступ к этому судьи и вы не сможете в обычной, нормальной обстановке убедить его, что здесь есть серьезные ошибки, а он может слушая это дело только в судебном заседание, может этих ошибок не увидеть или не захотеть увидеть, это тоже является серьезной проблемой.

Я правда хочу сказать, что коррупцию, как таковую ликвидировать невозможно, это неправда что можно ликвидировать коррупцию, к сожалению, пока будет спрос на эту коррупцию будут люди которые будут нести и это люди обязательно не обязательно должны быть адвокатами, но они есть и будут.

Но снизить коррупцию возможно, задача должна быть в первую очередь снижение хотя бы уровня коррупции, а что у нас делается, а у нас растет коррупция. Потому что у нас коррупционеров делают с помощью провокаций, и больше ничего другого, и без провокаций у нас нет методики как ловить этих коррупционеров, и это проблема. Для того, чтобы делать провокации мы этим не устроим борьбу с коррупцией, мы просто ее увеличиваем. С другой стороны мы увеличиваем количество всяких органов, которые борются с коррупцией, каждый новый орган, который борется с коррупцией это новый виток коррупции. Чем меньше чиновников, тем меньше коррупции. А у нас большинство думают наивно, мне кажется, что они искренне верят, что если они создадут новые и новые органы, которые якобы борются с коррупцией, то они снизят уровень коррупции. Ничего подобного, искать нужно другой способ борьбы с коррупцией.

Но не нам адвокатам им давать рецепты, но с другой стороны я думаю, что эта работа мало чего стоит на те единицы, которые попадаться на такое количество провокаций.

Это трудно доказать и мы здесь адвокаты можем работать очень эффективно. Во всяком случае, коррупция у нас существует, но реальной настоящей борьбы, к сожалению нет. Наши ученые пока не нашли методов борьбы с коррупцией.